Нужно понимать, что раздавив РФ, США обретут монополию на социальное конструирование. А оно у них есть инфернализация всех сторон жизни человечества, углубление и расширение адских практик, способ удержания мировой власти...
Об экономике
Экономика как наука… В современном СНГ у его лидера России – она ещё только стала вырисоваться, проступать сквозь кляксы маразма. Она лишь нащупывает непонятное для себя пространство созидания – ставшее «необитаемым островом» за страшные годы слома и искривлений. При этом научная экономика – важная сфера развития государства, народонаселения, и она должна служить интересам всех или хотя бы большинства. Следует понимать, что экономика, невыгодная большинству – не только аморальна, но и антинаучна по сути своей…
В мутное время некролюций, переворотов, экономика стала продажным и проституированным придатком политики. Она превращена в центральный бастион дикости, заданной миру псевдодемократией с неолиберализмом рыночных реформ, которые исказили суть и значение экономики. Они сделали экономику из научно обоснованной основы государства – антигосударственным и антиобщественным учением, апологетикой воров.
Мы перенесли «на ногах» тяжёлое психовирусное заболевание «рыночного безумия»: хвалебный капитализм ещё раз доказал свою античеловеческую, грабительскую суть и сущность. Но нам бы теперь на костылях начать ходить, куда там скакать и бегать…
На поверхности – итог: нувориши капитала обанкротили страну, уничтожив основу экономики – производство в первую очередь, угробили технологии, присвоили богатство недр страны, ограбив всех, кто создавал ценности трудом многих поколений.
Загребастые руки компрадоров стали «рабочими руками реформ». Управленцы с психологией и жизненным опытом паразитов – не хотят, не могут, и не умеют оценивать ни умственного, ни физического труда человека. Вместо оплаты труда производится оплата блата, т.е. социального статуса члена общества, никак не связанного с пользой его деятельности. Труд, как сфера общественно-полезного действия – не изучается, а презирается.
Возникла система неприкрытого бандитизма, правящего «по понятиям» воровского закона или даже просто по «беспределу». Зловеще-удивительно лицо ельцинизма – с феодальным типом умопомрачения, рабским унижением людей и ограблением народов. Надежды, что этот кошмар экономических отношений канет в лето – пока остаются только надеждами, причём робкими.
Запад абсолютно непригоден слепцам в поводыри – ибо сам слепее всех слепых.
Его историческое движение завершено, и он далее способен только гнить, разлагаться, втягивая в этот процесс тех, кто ему доверится, и за счёт их свежей крови оттягивая свой неизбежный конец вампира.
Его историческое движение завершено, и он далее способен только гнить, разлагаться, втягивая в этот процесс тех, кто ему доверится, и за счёт их свежей крови оттягивая свой неизбежный конец вампира.
В моих беседах с коллегой, А. Леонидовым (Филипповым) я уже сформулировал неразрешимое противоречие между производительными силами и финансовым приоритетом управления. Здесь повторю: производительные экономики интегрируют в себя новые участки, а финансовые – утилизируют всё новое, до чего дотянутся.
В производительной экономике – когда ещё в 50-х годах под оккупацию Американской Империи попадали Япония или Южная Корея – им находилось «место в цеху», роль во внутриимперском разделении труда. Они интегрировались в «американский мир» – потому что в 50-х годах он ещё был преимущественно производительным.
Перелом в отношениях производительной (фордовской) и финансовой (сионистской) группами внутри класса капиталистов относится уже к Вьетнамской войне США. Финансовая группа крепла, выдавливала производственников на периферию влияния в обществе – и на смену интеграции приходила утилизация.
К моменту распада СССР, эта тенденция была уже абсолютной на Западе. Захваченным землям Империя не находила места в цеху, ибо и цеха-то уже не было, его сменил принтер, печатающий доллары. Империя не интегрировала в себя Прибалтику или Молдавию, Грузию или Украину, Польшу или Болгарию. Она их досуха отжимала, выдавливала из них всё ценное и дорогостоящее (включая и хорошие мозги, и здоровые почки, и прочие донорские органы) – после чего разграбленные и одичавшие завоевания «новых гуннов» подлежали (и подлежат) аннигиляции.
Дело в том, что смысл интегрировать есть только для экономики производительной. Ещё Рикардо убедительно доказывал, что на одной земле выгоднее делать вино, на другой сукно, и обменивать их вместо автаркии земель. Но обмен вина на сукно, сукна на вино, шила на мыло – может быть выгоден только в технологическом смысле, только когда речь идёт о разных, реальных, материальных товарах с их уникальными свойствами.
Для финансиста нет разницы между 100 рублями в мыле, и 100 рублями в шилах, между 1 евро за вино или 1 евро за сукно. 100 рублей – они и есть 100 рублей, и 1 евро – остаётся одним евро, за что бы его ни выручили. Это значит, что для финансиста (в отличие от технолога) невыгоден эквивалентный обмен сукна на вино или шила на мыло. Если он отдаст (по честному) мыла на 100 рублей, и заберёт шил на 100 рублей же, то в чём его выгода?
Финансисту нужна торговля неэквивалентная – а неэквивалентный обмен есть эвфемизм слова «грабёж-разбой».
Прибыль может быть получена только одним путём: если будешь ввозить дешёвую дрянь, а в обмен вывозить по-настоящему ценные сокровища. Современная торговля постоянно богатеющего Запада с постоянно нищающей его полуколониальной периферией так и строится.
Но что будет с территорией, на которую ввезли дряни на 10 рублей, а вывезли благ на 20? С каждым оборотом начнёт расти упущенная прибыль этой территории, что постепенно (или даже сразу) вгонит территорию в конченое состояние помойки и руин. Ведь, когда накапливается ущерб (с первым оборотом земля стала беднее на 10 рублей, со вторым – на 20, с третьим – на 30 и т.п.) – накапливается нищета и безысходность местной жизни.
Эти закономерности утилизации периферии в рамках финансового приоритета (когда главная цель лидеров экономики – обогащение) – объясняют нам драмы и кошмары всей постсоветской истории.
Почему реформы МВФ ни разу не дали позитивного результата? Почему любой прозападный политик – будь он Ющенко или Саакашвилли, Валенса или Снегур, Тер-Петросман или Эльчибей – выбрасываются в итоге своими избирателями на свалку и проклинаются всенародно? Почему после вьетнамской войны никто из оккупированных США стран не повторил успеха Японии или Южной Кореи?
Ответ я вам дал: США могли интегрировать в своё хозяйство – пока это было хозяйство, а не вертеп разбойников. После того, как финансисты укрепились на вершине капиталистического класса – капитализм стал иным, и он можеттолько утилизировать новеньких, не имея возможности их интегрировать.
Поскольку сейчас на 1 доллар в реальном секторе экономики приходится 10 долларов в дутых спекулятивных пузырях «ценных бумаг» – финансисты сильнее производителей материальных благ примерно в 10 раз.
Это – абсолютное превосходство принципа прибыльности (рвачества) над технологической целесообразностью!
Часть 2.
Добиться отставания противника, отбрасывание главного конкурента назад, чуть ли не в пещерный век – такова была задумка неприятеля, выдававшего себя за спеца по организации «хорошей жизни». Но, когда народы в СССР стали заложниками трубадуров хвалёной макроэкономики – вскрылось, что целью было совсем не оздоровление, а дробление страны в пух и прах. Недаром тельцы и дельцы взялись в первую очередь за приватизацию и кредиты, ухватив за рога золотого тельца...
Разграбив страну и уничтожив экономику, они думали, что всё, справились со своим неприятелем. Второй раз за ХХ век отрапортовали грязные иуды о смерти великой державы – России. Второй раз страна оказалась на последней грани. И неспроста: как накал ненависти к России, так и определённая неловкость, неповоротливость самой России под ударами инферналов связаны с особым наполнением русской исторической миссии.
Россия – беременна была (и остаётся) будущим человечества, а беременность, увы, в драке скорее помеха, чем защита…
Если бы Карл Маркс попил бы таблеток от своей зоологической русофобии – то, конечно, разглядел бы, что уклад будущего формируется вовсе не в Англии (тупиковой ветви эволюции человечества) – а именно в России.
Поэтому расчёты на социализм в Англии не оправдались – а в России он состоялся. Это претензия не к странам, а к Марксу, вывернувшему всё с ног на голову: обозвавшему прогрессивную нацию реакционной, а реакционную – прогрессивной.
Поэтому расчёты на социализм в Англии не оправдались – а в России он состоялся. Это претензия не к странам, а к Марксу, вывернувшему всё с ног на голову: обозвавшему прогрессивную нацию реакционной, а реакционную – прогрессивной.
Россия – родина и кузница перспективы для истории и прогресса, а потому Россия – особо сильный раздражитель для инфернальных сил[1].
Её сбивают с курса – но она, пусть и сильно пострадав – возвращается на него, повинуясь глубинным цивилизационным тенденциям.
Так было, когда подлый демон под маской реформатора, управляемый сионистами из США угробил великую Российскую империю. Так осталось и в наши дни. На поверхности всегда намерение сделать из страны сырьевой придаток, трудовую колонию чернорабочих, с отправкой провинившихся в концлагеря. Это намерение несло колоссальный урон – как в материальном, так и в людском аспектах…
Так было, когда подлый демон под маской реформатора, управляемый сионистами из США угробил великую Российскую империю. Так осталось и в наши дни. На поверхности всегда намерение сделать из страны сырьевой придаток, трудовую колонию чернорабочих, с отправкой провинившихся в концлагеря. Это намерение несло колоссальный урон – как в материальном, так и в людском аспектах…
Но поверхность скрывала глубинные факты: «освобождение» планеты от России – всегда (заодно) есть «освобождение» планеты от разума, рационального мышления и от тормозов совести, поименованной Гитлером «древней химерой». Так вот, у «древней химеры» есть национальность – она русская. Уберите Россию – ни ума, ни совести не останется, и кровавый бардак напополам с содомом начнёт затапливать все континенты без дна и берегов…
Ибо за их моделью экономики – стоит раскалённое и отчаянное безумие, отражающее оргазмический экстаз дорвавшегося до крови плотоядного зверя. Зверь ни о чём, кроме наслаждения убийством, уже не думает; он даже кушать не успевает – пожирая вместе с будущим травоядных и своё собственное будущее (ибо, истребив их, он и сам сдохнет от голода).
Безумие этой модели экономики сдерживалось нуждами противостояния с Россией, её большим русским миром (куда, конечно же, входят и грузины, и армяне, и финно-угры, и все славяне, и греки, и ещё много кто). Скажем так –хищник сдерживал себя при пастухе. Он утаскивал по ночам овечку-другую, но отскакивал всякий раз, когда пастух приближался…
Мир без России – это отара овец (человечество) и кровожадный волк (Запад), оставшиеся нос к носу и один на один. Волк не сможет вам объяснить, зачем ему нужно столько крови: оргазмический экстаз, который он получает в процессе массового убийства – вот его единственный аргумент продолжать линию убийств.
Докуда?
Это интересный вопрос. Докуда довёл бы линию убийств и террора Наполеон (кстати, гнусный маньяк и содомит, преступно романтизированный за давностью лет)[2] без России? Докуда довёл бы линию убийств Гитлер без России? Докуда довёл бы её маньяк Трумэн с бесноватым Черчиллем? Докуда доведут её без фактора России современные бандеровцы, игиловцы?
Я думаю, вы и без меня знаете ответ, дорогой читатель. Они будут вести её до того состояния, которое поэт описал словами:
Гунн же последний –
в грудь предпоследнего
Саблю кривую воткнёт…
Спасать Россию в 30-е годы ХХ века пришлось с огромным напряжением сил. Тогда вождь взялся круто, силовым методом, с наказанием паразитов и их сторонников. Пока шла бойня (стреляли с двух сторон) – зачастую страдали невинные, оклеветанные по доносу. Россия вышла на свою прежнюю орбиту и снова засветила человечеству, являя ему модель грядущего обустройства, противоположную накапливавшемуся на Западе гною безысходного и беспутного мракобесия.
И вот – после того, как Сталин исправил незавидное положение страны и граждан – новый удар, новый погром… Лидер постперестроечной разгромленной России откровенно боится пути Сталина. Он понимает, как легко развязать террор, и как трудно потом удержать его под контролем. У него есть главный подарок генералиссимуса Победы – ядерное оружие, великий щит от внешнего вторжения. Этот щит даёт Путину возможность действовать иначе, чем Сталин, потому что Сталину такого щита от предшественника не досталось…
Путин не всегда успешно, иногда утопично – варьирует советское наследие, рыночные, демократические механизмы для вывода страны из хазарских клещей и тупика. Это драматичный путь, неизвестно, чем он закончится, и многое на нём нам с читателем претит – однако я предостерёг бы от охаивания ищущей и борющейся российской власти. Несогласие не означает отрицания: они ищут, мы ищем, ни у кого нет лицензии на истину в конечной инстанции.
Самый главный итог: Россия снова есть!
Одно её простое наличие сняло с повестки дня почти уже завершённый геноцид армян, полную ликвидацию наполовину вырезанного сербского народа, геноцид славян западнее границ бывшей РСФСР и др. Это не град Китеж, не рай земной. Но это геополитическая реальность, практически отсутствовавшая в 90-е годы (которые потому так и были богаты на геноциды – см. начало моей статьи).
Когда я впервые увидел В.В. Путина – он показался мне на вид робким. Я и предположить не мог, что он окажется волевым человеком, целенаправленным, ответственным лидером, искренне переживавшим за настоящее и будущее страны, хотя и упорным в ряде заблуждений (типа экономического либерализма).
России Путина выпало много горя. Она рассчиталась за внешний долг более 115 млрд. долларов – в основном, как правопреемник СССР, одна за всех – потому что прожирали кредиты республики вместе, а платить оставили одну Россию. Она претерпела грабёж, во много раз больший, чем даже выплата чужих долгов: в проклятье рыночного либерализма испарились несколько триллионов долларов, если учесть стратегические сырьевые запасы, если посчитать конвертацию товаров, услуг в валюту и выкачку «дани» жуликам на Запад, в офшоры.
Правление Путина – весьма специфическое явление. Это особое авторское блюдо в ручном режиме, которое за пятнадцать лет так и не дало ответ на старый вопрос политического обозревателя – «Кто есть мистер Путин?». Этот вопрос и сегодня висит в воздухе – как висел в 1999 году.
Путин залатал дыры в корпусе тонущего корабля, победил в трёх войнах подряд – не давая при этом рассыпаться стране, до 2008-09 годов копил золото-валютные резервы, укреплял личную власть. Попутно страна вошла с ним в турбулентность кризиса американской мировой власти, чреватой финансово-экономическим коллапсом. Очевидно, и сам того не желая (и, возможно, не понимая этого) – Путин превратился в магнит для всемирного движения, сопротивляющегося всякой мрази, закулисных демонов, в центр надежд для вменяемых правых и конструктивных левых партий.
Поскольку США выстроили экономику-вампира всемирного масштаба, узко-империалистические интересы России (скажем так, интересы правящей династии) – совпадают с общегуманистическими священными целями исторического прогресса и развития человечества.
Тут дело не столько в России (чей империализм пока выступает немного старомодно и безыдейно, словно во времена Бисмарка и Дизраэли) – сколько в абсолютно инфернальной природе сил, взявших верх в США, а, следовательно, пытающихся на инфернальных основаниях управлять миром. Эти силы тщатся превратить мир в залитое кровью человеческих жертв содомитское поганое капище.
Когда это видишь, осознаёшь и анализируешь (а для всех интеллектуалов это уже ясно) – то к любому Бисмарку бросаешься в объятья с восторгом. Может, он и страдает прусской солдафонской узколобостью – но он хотя бы не свихнулся на почве скармливания младенцев Молохам и Ваалам! Уж и на том спасибо!
Именно старомодность и ретроградность путинского империализма сделала его центром притяжения всех сил прогресса и модерна: когда человечество очевидным образом сбилось с дороги и увязло в болоте – единственный шанс на возвращение в цивилизацию – это возврат назад, на ту дорогу, с которой сползал в болотные топи!
Признавая Путина величайшим историческим деятелем современности, я не могу обойтись и без критики Путина, его стратегий и программ. На одном ретро-империализме далеко не уедешь (даже если и признать очевидность великого блага викторианской чопорной ретро-идеологии в условиях раскалённого сатанинского безумия западного постмодернизма). С одной стороны, Путин, как управленец, на голову выше всех современных ему политических фигур. С другой – его представления об экономике (т.е. базисе бытия державы) остаются пока архаическими, хотя над этим и работает по мере сил академик Глазьев.
Оставлять экономику в руках лиц, вроде Набиуллиной, Улюкаева или Кудрина (недавно выступавшего «экпертом») в Совете Федерации – это то же самое, что изъять из экономики всякое представление о развитии, о действиях умножения и прибавления, оставив лишь действия вычитания и деления. И неслучайно вся «болотная» оппозиция – скопище паразитов общества – осуждая державную линию Путина, в то же время расхваливают его экономическую политику. Так враг Ахиллеса расхваливал бы ахиллесову пяту – то место, в которое можно убить героя.
Между тем, США – это умирающий лев. Перед смертью они готовы пойти на всё. Пощады ждать не следует: экономическая слабость России будет отыграна на все «сто», как говорится. Уже из корней слов вы можете видеть, что несовместимы в принципе великодержавие и малый контроль за экономическими процессами.
Всякое великодержавие, упустившее контроль за снабжением и обеспечением своих граждан, споткнётся на саботаже и своеволии, хищничестве и рвачестве частных собственников. Именно на этом споткнулась в 1-ю мировую царская Россия. А Германия, в которой ещё Бисмарк организовал плановое хозяйство – в двух мировых войнах со всем миром, всем человечеством – имела всегда бесперебойное снабжение!
Россию явно стремятся загнать в хаос и в гражданскую, братоубийственную войну. И экономика – то слабое звено, в которое снова и снова бьёт таран инферналов. Санкции сказались на уровне жизни населения (подорожание многих товаров и продуктов, инфляция, ущерб за 170 млрд. долларов понесла Россия к середине мая) и т.п. Проблемы, заметим, не на поле боя и не в дипломатических битвах. Все проблемы путинизма – в индексах экономических показателей и составляющих (ВВП, бюджет, инфляция).
Усиливается разрыв между раздражающими силы зла триумфами России в военном деле, дипломатии, спорте, науке, технике, культуре, духовности, самосознании – и бессильной гнилости либерально-рыночного хозяйственного уклада. Получается, что страна идёт вперёд – а её экономика виснет гирей у неё на ногах.
Экономика развития – вот вопрос вопросов для России, как державы, и уповающего на Россию прогрессивного человечества. Будет выстроена такая модель (с учётом пороков как советской, так и американской экономических машин, с «работой над ошибками») – будет у человечества будущее и продолжение истории. Если же нет…
Нужно понимать, что раздавив РФ (при всех недостатках государства РФ) – США обретут монополию на социальное конструирование. А оно у них – суть есть инфернализация всех сторон жизни человечества, углубление и расширение адских практик. Это не просто каприз свихнувшейся масонерии, имитирующей (всё глупее и примитивнее) некую выборную процедуру, давно ставшую в США клоунадой.
Инфернализация – отысканный Америкой способ удерживать мировую власть в условиях растущего одряхления, отупения и деградации гегемона.
Когда прогрессивная и передовая нация перестаёт быть прогрессивной и передовой – то она больше не может увлекать за собой народы положительным примером. Она теряет влияние, заработанное предками, и потому её единственный способ держаться на плаву – уничтожать всё прогрессивное и передовое в мире. Так из лидера прогресса и развития США переродились в лидера регресса и деградации.
Поэтому рецепты Кудрина для РФ – не просто топтание на месте и толчея воды в ступе, это – мостик к инфернализации всей жизни, из которой человечество (уже не только Россия, но и всё человечество) рискуют никогда больше не выйти в обозримом историческом будущем…
Сноски
[1] Знаменитый русский публицист Иван Солоневич. Он пишет: «Россия… всегда представляла более высокий тип государства, чем нападавшие на неё государства. Потому что государственная организация Великого княжества Московского и Империи российской всегда превышала организацию всех своих конкурентов, противников и врагов – иначе ни великое княжество, ни царство, ни империя не смогли бы выдержать этой борьбы не на жизнь, а на смерть». К этому можно смело прибавить и Советский Союз, который по тем же причинам выстоял в Великой Отечественной войне. Все войны, которые вёл Запад против России, что в 1812-м, что в 1941-м, что сейчас, только, может, менее заметно, сводились к уничтожению русской, российской цивилизации, самой нации.
[2] Французы – наполеоновцы уничтожали всегда и веру, и камни, и церкви, и рукописи. В результате нашествия погибло величайшее произведение русского народа – «Слово о полку Игореве», множество летописей. Неся «факел свободы», Наполеон изуверствовал на нашей земле не меньше Адольфа Гитлера.
Известна фраза этого глашатая европейских ценностей: «Для победы необходимо, чтобы простой солдат не только ненавидел своих противников, но и презирал их». Солдатам Наполеона офицеры пересказывали агитки о варварстве славянских народов. Наполеоновцы разрушали монастыри, взрывали памятники архитектуры. Алтари московских церквей умышленно превращали в конюшни и отхожие места. Лютой смертью убивали священников, не выдававших церковные святыни, насиловали монахинь, древними иконами растапливали печи.
Взяв Москву, озверевшие захватчики устраивали массовые расстрелы. Банальный грабёж начался ещё с дальних подступов к Москве. В Белоруссии и Литве солдаты уничтожали сады и огороды, убивали скот, уничтожали посевы. Причём военной необходимости в этом не было никакой, это были просто акции устрашения. Как писал Евгений Тарле: «Разорение крестьян проходившей армией завоевателя, бесчисленными мародёрами и просто разбойничавшими французскими дезертирами было так велико, что ненависть к неприятелю росла с каждым днём».
Настоящий грабёж и ужас начался 3 сентября 1812 года – на следующий день после входа в Москву, когда официально, приказом, было разрешено грабить город. Дочиста были разорены многочисленные московские монастыри. Солдаты сдирали с икон серебряные оклады, собирали лампады, кресты. Для удобства обзора они взорвали стоявшую рядом с Новодевичьим монастырём церковь Иоанна Предтечи. В Высокопетровском монастыре оккупанты устроили скотобойню, а соборный храм превратили в мясную лавку. Весь монастырский погост был покрыт спёкшейся кровью, а в соборе на паникадилах и на вколоченных в иконостас гвоздях висели куски мяса и внутренности животных. В Андрониевском, Покровском, Знаменском монастырях французские солдаты кололи на дрова иконы, лики святых использовали как мишени для стрельбы.
В Чудовом монастыре французы, надев на себя и на своих лошадей митры и облачение духовенства, ездили так и очень смеялись. В Даниловом монастыре ободрали раку князя Даниила и сорвали одежды с престолов. В Можайском Лужецком монастыре хранящаяся здесь икона святого Иоанна Предтечи имеет следы от ножа – французы использовали её как разделочную доску, рубили на ней мясо. От исторических реликвий находившегося на территории Саввино-Сторожевского монастыря дворца царя Алексея Михайловича почти ничего не осталось. Кровать царя Алексея Михайловича была сожжена, дорогие кресла ободраны, зеркала разбиты, печи сломаны, редкие портреты Петра Великого и царевны Софьи похищены.
Иеромонах Знаменского монастыря Павел и священник Георгиевского монастыря Иоанн Алексеев были убиты. Священника церкви Сорока святых Петра Вельмянинова били прикладами, кололи штыками и саблями за то, что не отдал им ключи от храма. Всю ночь он пролежал на улице, истекая кровью, а утром проходивший мимо французский офицер милостиво пристрелил отца Петра. Монахи Новоспасского монастыря похоронили священника, но французы потом три раза раскапывали его могилу: увидев свежую землю, они думали, что в этом месте зарыли клад. В Богоявленском монастыре казначея монастыря Аарона французы таскали за волосы, выдёргивали бороду и затем возили на нём грузы, запрягая в телегу…
10-11 октября 1812 года под башни, стены и здания Кремля заложили пороховые мины. Если бы всё случилось так, как хотел создатель современной Европы Наполеон, то Россия потеряла бы символ своей тысячелетней истории. Но Божьим промыслом ночью пошёл дождь, загасил часть фитилей, остальные, рискуя жизнью, потушили москвичи.
Однако часть зарядов сработала. До основания была снесена Водовзводная башня, наполовину разрушена Никольская. Частично был разрушен Арсенал, повреждены Грановитая палата, Филаретова пристройка, Комендантский дом. Пострадало здание Сената, а бронзовый Георгий Победоносец, украшавший купол Круглого зала, бесследно исчез. По одной версии, он вместе с ещё двумя предметами, составлявшими гордость Кремля, – орлом с Никольских ворот и крестом с колокольни Ивана Великого – был вывезен в обозе «цивилизованных» оккупантов. До сих пор эти исторические реликвии не найдены. Уходя из Москвы, французы пытались взорвать ещё и Новодевичий, Рождественский, Алексеевский монастыри.
Тут тоже случилось чудо: монахам удалось вовремя потушить огонь и тем самым спасти свои обители.
Это только штрихи к поведению оккупантов. Вся правда ещё страшнее. Что творили уже обречённые захватчики, отступая, вообще не поддаётся здравому смыслу. При этом к больным и раненым врагам россияне относились сочувственно. В Новодевичьем монастыре заболевших французских солдат лечили, а в Рождественском делились с голодными оккупантами своей пищей. Рассказывая об этом, одна из монахинь пояснила: «Опять же жаль их, сердечных, не умирать же им голодною смертью, а шли ведь они на нас не по своей воле». Автор – Вазген Авагян.
Комментариев нет:
Отправить комментарий